Сыщик снова воспользовался кабинетом Льва Назаровича и первой вызвал к себе обладательницу хриплого голоса, медсестру Терехину.

Она оказалась небольшого роста, полненькой, кругленькой, с прелестными ямочками на щеках. Накрахмаленная шапочка едва держалась на ее рыжих кудрях. Низкий хриплый голос достался ей словно по ошибке.

– Это вы принесли в клинику котенка и спрятали в подсобном помещении? – с угрожающей интонацией спросил Смирнов.

– Да, но... я уже все осознала! Такого не повторится! Мне стало ужасно жаль его... – начала оправдываться Терехина. – Он замерз и умирал от голода... худенький, одни косточки! Он даже мяукать не мог. Я была просто не в состоянии пройти мимо.

– Понятно. А что вы думаете об убийстве?

Медсестра опешила. Она удивленно вскинула на сыщика светло-зеленые глаза и быстро их опустила.

– Это был маньяк! – убежденно заявила она. – В ту ночь, когда мы с Аллой хотели покормить котенка, он снова прятался где-то поблизости. Мы услышали шум и убежали! Майя Орлова говорит, что он охотится за следующей жертвой.

– Вы тоже так думаете?

– Я не знаю. Теперь охранник не только сидит у входа, но и проверяет помещения, коридоры. А все равно жуть берет! Когда я там хожу, у меня по спине мурашки бегают, так и кажется, что сзади кто-то крадется. Особенно вечером!

Смирнову хотелось курить, но он сдерживался. Идти в курительную было некогда, а дымить в кабинете светила пластической хирургии, пусть даже и подозреваемого в убийстве, он себе позволить не мог.

– Что вы думаете о докторе Адамове? – спросил сыщик.

Терехина вспыхнула, залилась краской до корней волос.

– Лев Назарович – хирург от бога! – горячо воскликнула она. – Такого специалиста еще поискать надо. У него золотые руки! И то, что про него и Ляльку болтают... вздор!

– Так уж и вздор?

Медсестра покраснела еще больше.

– О покойниках плохо не говорят, – промямлила она. – Ляльку теперь на том свете судить будут. А доктора понять можно, он ведь мужчина. Если что-то и было, так она сама с Льва Назаровича глаз не сводила. Не прилюдно, конечно, а тайком, когда никто не видел. Он идет в зимний сад отдыхать, и она – шмыг за ним! Может, и случился грех.

– У Садыковой были поклонники? Я имею в виду, кто-то еще за ней ухаживал?

Девушка задумалась. У нее была светлая кожа, покрытая веснушками, которая легко и густо краснела; рыжие некрашеные бровки и такие же реснички.

– Вообще-то не знаю... ей никто не звонил, никто не приходил, не поджидал вечером. А из сотрудников, по-моему, Ляльке симпатизировал Макс Плетнев, молодой хирург. Он у нас недавно. Только она ему не отвечала взаимностью. Конечно, разве сравнится рядовой начинающий врач с самим Адамовым?!

– Вы знакомы с Кристиной, женой Льва Назаровича? – спросил Всеслав.

– Плохо. Я пришла сюда на работу, когда она уже уволилась. Болтают, что Кристина могла убить Ляльку из ревности. Неужели она такая бешеная? Что-то не верится. Те, кто ее знают, сомневаются.

– А с первой женой Адамова вы были знакомы?

Терехина вздрогнула, опустила глаза. Ее лицо не горело – пылало жарким огнем.

– Откройте окно, – попросила девушка. – Мне душно.

Смирнов охотно выполнил ее просьбу: ему самому не хватало воздуха. В клинике было установлено автономное отопление, обогревали, как положено. А тут еще разговоры накаляли атмосферу.

В распахнутую форточку хлынул прохладный ветерок с редкими, тающими на лету снежинками.

– Лев Назарович овдовел семь или восемь лет тому назад, – не поднимая глаз, произнесла Терехина. – Я тогда еще училась.

– Вам нравится ваша работа здесь? – неожиданно спросил сыщик.

– Да... и платят хорошо.

– Вряд ли ваше руководство будет довольно, когда узнает, что вы отказываетесь помочь следствию.

– Я не отказываюсь! – испугалась медсестра. – Я правда ничего не знаю. А слухам не всегда можно верить.

– Каким слухам?

– Ну... – Она совсем растерялась. – Родители Елены, покойной жены Адамова, соседи моей бабушки. Они живут на Ломоносовском. Бабуля говорила...

Смирнов и медсестра Терехина беседовали еще полчаса, после чего девушка ушла, а сыщик остался сидеть, погрузившись в раздумья.

Глава 11

Посещение костюмерной театра «Неоглобус» произвело на Еву неизгладимое впечатление. Она все еще ощущала на своих плечах величественный вес королевского платья, а на голове – незабываемую тяжесть короны. Идти с этим ощущением в кухню готовить ужин казалось немыслимым. Ева повздыхала, покрутилась по квартире и улеглась на диван читать книгу. Подобное занятие не противоречило ее настроению. И венценосные особы наверняка были не прочь поваляться часок-другой с книжкой.

Телефонный звонок заставил ее посмотреть на часы. Десять вечера? Вот это да! Где же Смирнов? Опять заночует в какой-нибудь пыльной кладовке?

Она взяла трубку с твердым намерением потребовать, чтобы Славка немедленно ехал домой. Но звонил кто-то другой, тот, кто только дышал и молчал.

Почему «тот», а не «та»? Нет, именно тот! Ева научилась узнавать его таящее угрозу молчание. Мурашки ужаса побежали по спине, по всему телу.

– Кто вы? – хрипло спросила она, не надеясь получить ответ.

Собственные слова заполняли страшную тишину, выносить которую не было сил. Ева хотела бросить трубку, но рука словно прилипла к ней, онемела. Сердце судорожно прыгало в груди.

– Забы-ы-ыла меня-а-а? – раздался на том конце свистящий шепот.

Ева в испуге отпрянула, спазм перехватил ее горло.

– Думала, оттуда я до тебя не дотянусь? – прошелестело в трубке. – Денис не такой, как все.

– О-оттуда? – заикаясь, выдавила Ева.

– Ха-ха-ха-ха-ха... Моя маленькая изменница! Пришла пора покаяния...

Ева в ужасе заткнула уши, и трубка упала. Звонок в дверь прозвучал, как взрыв. Ева подскочила, бросилась в прихожую, с опаской заглянула в глазок.

– Смирнов! – вздохнула она с облегчением, поспешно отпирая замки.

– Забыл ключи в машине, – виновато сказал он. – Извини. Разбудил?

– Нет! Я так рада! – Ева, дрожа, повисла у него на шее. – Хочешь чаю?

– Лучше водки.

Пока он принимал душ, она быстренько собрала на стол, пожарила яичницу, нарезала сыр и колбасу. Ужин как раз на такой случай, когда все валится из рук.

– Что-то случилось? – поинтересовался сыщик, бросая взгляд на «дежурную» еду.

Если Ева не встречает его очередным кулинарным изыском, значит, у нее плохое настроение или неважное самочувствие.

– Нет... то есть да, – нервно вымолвила она, скатывая хлебные шарики. Что означало крайнюю степень внутреннего смятения. – Мне кто-то звонит...

Всеслав молча налил водки ей и себе, выпил. Она не прикоснулась к рюмке, продолжая смотреть в одну точку.

– Может быть, твой артист?

Ева даже не подняла на него негодующие глаза, не возмутилась. Не возразила: «Почему это он мой?» И не прочитала Славке лекцию о том, как следует, а как не следует разговаривать с любимой женщиной. Она покачала головой и заплакала.

– Это... Денис, – пробормотала сквозь слезы. – Ты уверен, что он... умер?

Смирнов выпил еще водки. Такого вопроса он не ожидал.

– Разве ты забыла ту историю в Мамонтовке, когда Дениса нашли мертвым в его загородном доме? – осторожно спросил он. – Мы же с тобой познакомились, благодаря... вернее, в связи с тем убийством. Я искал дневники Матвеева, а ты горела жаждой мести. Тебе непременно надо было выяснить, у кого же поднялась рука на твоего возлюбленного!

– Я хотела увидеть его мертвым... попрощаться. Это потом все так закрутилось! А тогда... мне казалось, я все еще любила его. Я так и не видела труп.

– Зато другие видели, – удивленно сказал Славка. – Туда понаехало полно милиции, да и спецслужбы расследовали смерть своего агента. Ошибки быть не может!

– Вот-вот! Своего агента! – непонятно воскликнула Ева. – А вдруг они... а вдруг все было подстроено, и Денис Матвеев живехонек! В то время как все считают его покойником.